Мы, православные, верим в слова — может быть, даже больше, чем в то что они означают. Мы верим, что одно слово может спасти или погубить, если это слово — богословский термин. Вера эта уходит корнями в четвертый век, когда от того, какое слово выбрать: омоусиос или омиусиос, зависела дальнейшая история Церкви. Через пару веков, в эпоху схоластики (да, схоластика придумана в Византии, а не на западе!), богословские формулы заменили собой многогранность богословских смыслов и ньюансов. Этим пользовались императоры и патриархи: подпишите вот эту богословскую формулу, и нам все равно во что вы на самом деле верите.

И сейчас в экуменических диалогах, а также во время защит кандидатских по богословию, мы цепляемся только к формулам, игнорируя их смыслы.

Великий и ужаный не стал здесь исключением. Ножку ему подставило слово «церковь» в документе об отношении к инославным. Еще на предсоборном этапе внутри Церквей развернулись баталии: можно ли применять к католикам и тем более к протестантам слово «церковь». На Крите эти баталии стали межцерковными.

Протагонистами выступили Церкви Элладская и Кипрская. Элладский Первосвятитель категорично выступил против термина «церковь» по отношению к инославным. Вместо этого он предложил называть их «христианскими общинами». Его поддержали Румынская, Сербская и Польская Церкви. С ними вступил в спор Предстоятель Кипрской Церкви, который до этого отметился наиболее интересным и содержательным вступительным докладом. Его аргументация такая: мы уже полвека в предсоборных документах говорим о других «церквах», и только сейчас вдруг решили этого не делать. Это противоречит и многолетней практике самой Элладской Церкви. Которая — архиепископ Хризостом попросил занести это в протокол — удерживает теперь весь собор в заложниках.

Архиепископ Иероним выпускать заложника отказался, но потребовал, чтобы слова Кипрского Архиепископа об Элладской Церкви в протоколы не заносили — опять из-за веры в магию слов.

Кипрского поддержал Александрийский, который вновь призвал всех опуститься на землю и подумать о реальных проблемах Церкви.

***

Когда-то ранняя христианская община поступила очень смело и радикально — она назвала себя словом из языческого политического лексикона. При этом она отдала предпочтение слову «экклесия» перед более благообразным словом «синагога», которое и библейское, и неполитическое. Ранняя Церковь еще не верила в магию слов и не боялась, что кто-то перепутает Церковь Христову с шумной и часто бестолковой церковью, которая уже несколько веков собиралась на Афинском Пниксе, чтобы обсудить городские финансы и кого остракизировать. Однако похоже, что в исключительных случаях магия слов все же действует, возвращая некоторым поместным Церквам черты сходства с церковью эпохи Перикла.